Неточные совпадения
Кстати о кокосах. Недолго они нравились нам. Если их сорвать с
дерева, еще зеленые, и тотчас пить, то
сок прохладен; но когда орех полежит несколько дней, молоко согревается и густеет. В зрелом орехе оно образует внутри скорлупы твердую оболочку, как ядро наших простых орехов. Мы делали из ядра молоко, как из миндаля: оно жирно и приторно; так пить нельзя; с чаем и кофе хорошо, как замена сливок.
Не раз содрогнешься, глядя на дикие громады гор без растительности, с ледяными вершинами, с лежащим во все лето снегом во впадинах, или на эти леса, которые растут тесно, как тростник,
деревья жмутся друг к другу, высасывают из земли скудные
соки и падают сами от избытка сил и недостатка почвы.
…Пожар. В ямбах качаются дома, взбрызгивают вверх жидким золотом, рухнули. Корчатся зеленые
деревья, каплет
сок — уж одни черные кресты склепов. Но явился Прометей (это, конечно, мы) —
Но зато по маленьким дорожкам
деревьям была воля вольная расти сколько душе угодно или сколько
соку хватит.
И опять шумел в овраге ручей, и лесная глушь звенела тихими голосами: чудесный месяц май! — в нем и ночью не засыпает земля, гонит траву, толкает прошлогодний лист и живыми
соками бродит по
деревам, шуршит, пришептывается, гукает по далям.
На другой же день добрые поселяне пускали в лес скот, объедавший дочиста молодняк, драли лыко с нежных, неокрепших
деревьев, валили для какого-нибудь забора или оконницы строевые ели, просверливали стволы берез для вытяжки весеннего
сока на квас, курили в сухостойном лесу и бросали спички на серый высохший мох, вспыхивающий, как порох, оставляли непогашенными костры, а мальчишки-пастушонки, те бессмысленно поджигали у сосен дупла и трещины, переполненные смолою, поджигали только для того, чтобы посмотреть, каким веселым, бурливым пламенем горит янтарная смола.
Какое одушевление придают они природе, только что просыпающейся к жизни после жестокой, продолжительной зимы, когда почти нет еще ни зеленой травы, ни листьев, когда вид голых
деревьев и увядшей прошлогодней осенней растительности был бы очень печален, если б благодатное тепло и мысль, что скоро все зазеленеет, зацветет, что жизненные
соки уже текут из корней вверх по стволам и ветвям древесным, что ростки молодых трав и растений уже пробиваются из согретой влажной земли, — не успокоивала, не веселила сердца человеческого.
Но не в одной тени (как думают многие), бросаемой древесными ветвями, заключается таинственная сила
дерев выращать около себя грибы; тень служит первым к тому орудием, это правда; она защищает землю от палящих лучей солнца, производит влажность почвы и даже сырость, которая необходима и для леса и для грибов; но главная причина их зарождения происходит, как мне кажется, от древесных корней, которые, также в свою очередь увлажая соседнюю землю, сообщают ей древесные
соки, и в них-то, по моему мнению, заключается тайна гриборождения.
Полная зависимость гриборождения от древесных
соков и даже от качества их всего убедительнее доказывается уже тем, что многие
деревья производят исключительно им свойственные грибы.
Нелюдно бывает в лесах летней порою. Промеж Керженца и Ветлуги еще лесует [Ходить в лес на работу,
деревья ронить.] по несколько топоров с деревни, но дальше за Ветлугу, к Вятской стороне, и на север, за Лапшангу, лесники ни ногой, кроме тех мест, где липа растет. Липу драть, мочало мочить можно только в соковую [Когда
деревья в
соку, то есть весна и лето.].
После Ерофеева дня, когда в лесах от нечисти и бесовской погани станет свободно, ждет не дождется лесник, чтоб мороз поскорей выжал
сок из
деревьев и сковал бы вадьи и чарусы, а матушка-зима белым пологом покрыла лесную пустыню.
Все
деревья в полном
соку, все травы цветут, благоухают.
Я велел их рубить: мне хотелось, чтобы место было веселее, а главное, — мне хотелось облегчить старый тополь, потому что я думал: все эти молодые
деревья от него идут и из него тянут
сок.
Кора у
деревьев — те же жилы у человека: чрез жилы кровь ходит по человеку — и чрез кору
сок ходит по
дереву и поднимается в сучья, листья и цвет. Можно из
дерева выдолбить все нутро, как это бывает у старых лозин, но только бы кора была жива — и
дерево будет жить; но если кора пропадет,
дерево пропало. Если человеку подрезать жилы, он умрет, во-первых, потому, что кровь вытечет, а во-вторых, потому, что крови не будет уже ходу по телу.
Деревья отдают свои плоды и даже свою кору и листья и
сок всем, кому они нужны. Хорошо тому человеку, который делает то же. Но мало есть людей, которые понимают это и поступают так.
Русский не то, он прирожденный враг леса: свалить вековое
дерево, чтобы вырубить из сука ось либо оглоблю, сломить ни нá что не нужное деревцо, ободрать липку, иссушить березку, выпуская из нее
сок либо снимая бересту на подтопку, — ему нипочем.
Как бы хорошо
дерево ни изучило (если бы оно могло изучать) все те химические и физические явления, которые происходят в нем, оно из этих наблюдений и знаний никак не могло бы вывести для себя необходимости собирать
соки и распределять их на рост ствола, листа, цветка и плода.
Подобная жизнь для человека — это огонь, пожирающий смолистые
деревья, находящий поддержку для своего пламени в их собственном
соку.
Соки сердца всех людей, живых и мертвых, питали его, и мощным
деревом раскинулось оно над жизнью.